Странное дело, пока не заставишь себя сесть и начать излагать свои мысли в письменном виде, их вроде и нет вовсе. Собственно, поэтому и была затеяна эта рассылка: как очередная попытка хоть как-то организовать свою работу. Однако, отбросим философствования, не касающиеся лингвистики и займемся делом.

Сегодня мне хотелось бы поразмышлять над вопросом, который давно тревожит многих моих коллег и знакомых, не чуждых лингвистике. Вопрос этот можно вкратце сформулировать так: каковы перспективы у лингвистики как науки? Есть ли у неё будущее?

Ответы на этот вопрос даются разные. От крайних “да” и “нет”, за которыми, как мне представляется, нет ни намёка на мысль, до более вдумчивых, когда человек пытается смоделировать развитие событий или очертить круг условий, при которых лингвистика как наука сохранит за собой право на существование. Такие размышления многих приводят к выводу о необходимости интеграции лингвистики с другими науками (чаще остальных называется психология). Но что стоит за утверждениями о необходимости интеграции наук?

Боюсь, за такими утверждениями не стоит ничего, кроме пойманных где-то обрывков фраз о процессах, наблюдающихся в науках. Да простят меня методологи науки, но я крайне против процессов интеграции, особенно тех, о которых говорится в последнее время. Оговорюсь, однако, что мое отрицание носит не онтологический характер, а методологический. Я не отрицаю существование процесса, но утверждаю, что интеграция даёт лишь кратковременный результат, способный решить единичные задачи. В итоге эти метисы все равно будут подпитываться достижениями чистых наук. Так не имеет ли смысл заниматься отдельно лингвистикой и отдельно психологией, к примеру?

Здесь, конечно, появляется вопрос о предпочтениях. Люди, склонные к теоретическому осмыслению явлений действительности, выберут чистую лингвистику (если только их не собьют с пути те, кто чересчур увлекся психологией). Люди, склонные к решению конкретных задач, будут развивать идеи “наук”, возникших на стыке областей знания: психолингвистика, социолингвистика, лингвокультурология… Однако стоит иметь в виду следующий момент (а он как раз часто из вида упускается). Лингвистика теряет здесь роль самодостаточной науки и превращается в служанку других наук. В рамках психолингвистики исследователи находят лингвистическое подтверждение разных психологических концепций. Возьмем изначально сомнительную идею изучения речевой деятельности. Речевая деятельность — это лишь разновидность деятельности вообще, и изучается она как любая другая деятельность. Какова ценность таких исследований? Нулевая, поскольку принципиально нового знания она не даёт. Аналогичная картина наблюдается и в других науках, когда, к примеру, лингвистика “работает на” социологию, антропологию или культурологию.

В этом случае перспективы у лингвистики и правда плачевные.

Есть еще одна причина этого лингвистического кризиса: доминирование антропологического (вернее сказать, антропоморфного) принципа. Думаю, наблюдаемый в гуманитарных науках (лингвистика здесь не исключение) последних десятилетий антропоцентризм и явился причиной усиления интереса к психологии. Свое негативное отношение к антропоцентризму и психологизму в лингвистике я уже обозначал не единожды, обозначу основные моменты своей позиции.

Для начала выскажу свое мнение о той глобальной причине, которая лежит в основе лингвистического кризиса, о котором идет наш разговор. Речь идет о тех основаниях науки, которые в идеале должны лежать в основе любой мало-мальски сносной научной работы. Как правило, такие основания закладываются основоположниками научных школ. Выросшие в рамках этих школ молодые ученые усваивают базовые положения и используют их в решении конкретных задач. Получается, от качества базовых положений зависит качество всех работ, которые написаны приверженцами соответствующих научных школ. Что касается нашего разговора, то получается, что кризис порожден ненужным креном в базовых положениях науки. Соответственно, исправить положение можно только изменив их, создав новые основания науки.

Так ли нужно создавать новые основания наук? Может быть, основания науки, о которых я здесь говорю, уже давным давно заложены? Возможно, что так, и хорошо бы, что так.

Важно и следующее наблюдение: чисто теоретические построения (особенно в области грамматики) обладают бОльшей объяснительной силой, чем построения на стыке теории и практики (а именно образцом последней и является психолингвистика).

Усиление позиций психологии по сравнению с лингвистикой не должно вводить в искушение заниматься первой и утверждать, что дни второй сочтены. Это не так. Психолингвистика — направление модное, но не вечное. Пока некоторые явления объясняются только в рамках психолингвистики — интерес к ней будет стабильно высоким. Но как только появятся лингвистические концепции хотя бы той же объяснительной силы (а они непременно появятся), интерес к психолингвистике сойдет на нет. Уж очень сомнителен её предмет.